Столпы Земли - Страница 28

Воздух был теплым. В очаге, сложенном из плоских камней, горел огонь. Дым поднимался прямо вверх — очевидно, где-то был естественный дымоход. По обе стороны от Тома висели волчьи и оленьи шкуры, прибитые к стенкам деревянными колышками. Над его головой свисала копченая оленья нога. Он увидел самодельный ящик, полный диких яблок, свечи на полочках и сухой тростник на полу. Над огнем был подвешен котелок — точно такой же имелся в любом доме, — и, судя по запаху, в нем варился самый обыкновенный суп из овощей, мясных костей и приправ. Том был поражен. Это жилище было гораздо уютнее, чем хижины крепостных.

По ту сторону очага лежали два матраца, сделанные из оленьей кожи и набитые, очевидно, тростником, в головах вместо подушек — аккуратно скатанные волчьи шкуры. На них, должно быть, спали Эллен и Джек, отгороженные от входа в пещеру пылающим очагом. В дальнем углу располагалась внушительная коллекция оружия и охотничьего снаряжения: лук, стрелы, сети, капканы, несколько грозных кинжалов, искусно сделанное деревянное копье с острым наконечником из закаленного металла, и среди всех этих примитивных орудии — три книги. Это вызвало у Тома величайшее изумление: прежде он никогда не видел книг в домах, а о пещерах и говорить нечего; по его разумению, книги — принадлежность только церкви.

Джек, взяв деревянную миску, окунул ее в котелок, зачерпнул варева и принялся есть. Альфред и Марта следили за ним голодными глазами. Эллен бросила на Тома извиняющийся взгляд и сказала:

— Джек, когда в доме гости, нужно сначала угостить их, а потом уже есть самому.

Мальчик озадаченно уставился на нее:

— Почему?

— Потому что этого требует вежливость. Дай ребятам супа.

Не слишком удовлетворенный этим объяснением Джек все же послушался свою мать. Эллен подала супа и Тому. Он сел на пол и принялся есть. Горячая пища согревала его изнутри, а снаружи — лохматая шкура, которую Эллен набросила ему на плечи. Выпив жижу, Том пальцами стал вылавливать кусочки овощей и мяса, которое он последний раз ел многие недели назад. Похоже, это была утка, возможно, подбитая камнем, пущенным Джеком из пращи.

Они доели все до последней капли, и Альфред и Марта улеглись на сухой тростник. Прежде чем они заснули, Том сказал им, что он и Эллен собираются отправиться на поиски священника, а Эллен велела Джеку остаться в пещере и позаботиться о детях до их возвращения. Двое измученных детей кивнули в знак согласия и тут же закрыли глаза.

Том в накинутой на плечи шкуре и Эллен отправились в путь. Как только они вышли из зарослей ежевики, Эллен остановилась, повернулась к Тому и, пригнув его голову, поцеловала в губы.

— Люблю тебя. — В голосе ее слышалась страсть. — Люблю с той самой минуты, как увидела. Я всегда мечтала, чтобы у меня был сильный и нежный мужчина, хотя не была уверена, что такие бывают. Но я видела, как ты любил свою жену. Боже, как я ей завидовала! Мне жаль, что она умерла, правда жаль, потому что я вижу горе в твоих глазах и слезы, стоящие в них, и мое сердце разрывается оттого, что ты так страдаешь. Но теперь, когда ее больше нет, я хочу, чтобы ты был моим.

Том не знал, что ответить. Трудно было поверить, что такая красивая и гордая женщина могла полюбить его с первого взгляда, но еще труднее было ему разобраться в своих собственных чувствах. Потеря Агнес была для него страшным ударом. Права Эллен: в его глазах стоят еще не выплаканные слезы. Но в то же время он был охвачен страстным влечением к Эллен с ее волшебным горячим телом, ее золотистыми глазами и ее беззастенчивым желанием любви. Он чувствовал ужасный стыд оттого, что так хочет ее, хотя прошло только несколько часов с тех пор, как он похоронил Агнес.

Том уставился на нее, и снова ее глаза заглянули ему в душу, и она сказала:

— Не говори ничего. И пусть не мучает тебя стыд. Я знаю, ты любил ее. И, поверь мне, она тоже это знала. Ты и сейчас ее любишь… да, любишь. И будешь любить всегда.

Ему нечего было ответить. Она сказала, чтобы он ничего не говорил! Том просто онемел от слов этой удивительной женщины. Но, как бы там ни было, он почувствовал облегчение оттого, что она знала все, что было у него на сердце, стало быть, теперь вроде бы и стыдиться нечего. Он вздохнул.

— Вот так-то лучше, — сказала Эллен. Она взяла его за руку, и они пошли прочь от пещеры.

Около мили они продирались сквозь девственный лес, а затем вышли на дорогу. Шагая по ней. Том то и дело поглядывал налицо Эллен. Он вспомнил, что когда в первый раз встретил ее, то подумал, что эти странные глаза портили ее красоту. А теперь он даже не мог понять, как такое могло прийти ему в голову. В этих поразительных глазах словно отражалась вся неповторимость ее существа. Теперь она казалась ему абсолютным совершенством, и единственная загадка — почему она выбрала его.

Они прошли три или четыре мили. Том чувствовал усталость, но горячий суп придал ему сил, и, хотя он верил Эллен, ему не терпелось увидеть малыша своими собственными глазами.

Когда за деревьями показался монастырь, Эллен сказала:

— Надо постараться, чтобы монахи не заметили нас.

Том был озадачен:

— Почему?

— Ты бросил ребенка. Это считается убийством. Мы будем следить из леса и увидим, что они за люди.

Том не думал, что в данных обстоятельствах ему могут грозить неприятности, но и осторожность тоже не повредит, поэтому, кивнув, он последовал за нырнувшей в заросли кустарника Эллен, и вскоре они притаились у края большой поляны.

Монастырь был совсем маленький. Том, которому случалось прежде строить монастыри, сделал вывод, что это, должно быть, всего лишь скит, принадлежащий какому-нибудь крупному монастырю или аббатству. Каменными были только два здания: часовня и опочивальня. Остальные — деревянные домишки: кухня, конюшня, амбар и целый ряд небольших хозяйственных построек. Все было чистым и ухоженным, из чего можно заключить, что монахи работали так же усердно, как и молились.